Казанская улица дом 4, рядом с домом №2 соседний четырехэтажный дом выглядит очень скромно. У него гладко оштукатуренный фасад, только первый этаж здания выделен более темным цветом, окна прямоугольной формы, отсутствуют балконы.
В 1740-х годах здесь был двор Дмитрия Евсеевича Кукина. Он был купцом, но не рядовым, а ратгером — членом городской управы. Его одноэтажный дом, стоявший на углу участка, показан на плане Сент-Илера. Дом принадлежал в 1790-е годы наследникам Кукина, а с начала XIX века — купцу Ивану Кожевникову. По-видимому, при нем дом был надстроен. В 1829 году владелицей дома стала купеческая жена Анна Варламовна Новинская, 30 лет, имевшая сыновей Ивана и Федора, дочерей Анну и Марью, старшей — Анне — было 4 года, младшему — Федору — 6 месяцев. Дом по Большой Мещанской был уже трехэтажным, а флигель по переулку имел 2 этажа. Территория просторного двора использовалась как дровяной склад.
Следующая владелица жена чиновника титулярного советника Густава Ефимовича Брунста Елизавета Христофо-ровна в 1857 году завещала дом детям с условием, что они выплатят 2000 рублей основанному реформатским пастором приюту для престарелых и беспомощных мужчин и женщин. При том что дом оценивался в то время в 86 715 рублей, эта сумма для наследников была не обременительной.
По семейному соглашению владельцами дома стали Александр Густавович Брунст, чиновник Комиссии погашения долгов, Николай Густавович Брунст, служивший в Телеграфном управлении, и инженер-подполковник Эмилий Густавович Брунст. Александр и Николай жили в собственном доме. Все их сестры были замужем. Розалия Густавовна была женой купца 2-й гильдии Фридриха Клинкострема, в доме своих родных она занимала восьмикомнатную квартиру, а Клинкострем содержал два чайных магазина на Петербургской стороне. Мужем Аделаиды Густавовны был артист Императорских театров, скрипач Карл Юстус Бланк. Они также жили в этом доме в шестикомнатной квартире. Мужем третьей сестры, Генриетты Густавовны, стал полковник фон Витт.
75Василий Васильевич (Людвигович) фон Витт окончил Главное инженерное училище, его часто называют военным инженером. Но он построил более 20 домов Петербурге, работал в Царском Селе, в Павловске, разных губерниях. В 1858 году был удостоен звания академика архитектуры. Еще при жизни Елизаветы Христофоровны Витт построил четырехэтажный угловой дом и такой же флигель во дворе с гладко оштукатуренным фасадом, скромными наличниками. Только первый этаж, часть которого составляют стены дома купца Кукина, отделан «шубой». За исключением небольших переделок дом почти не изменился с 1850-х годов.
Дом строился как доходный, и кроме самих хозяев в доме было немало жильцов разного положения и состояния.
В 1866 году в небольшой квартире в доме Брунстов жил Глеб Иванович Успенский. Родился он в Туле, где его отец служил секретарем палаты государственных имуществ. Будущий писатель учился в тульской и черниговской гимназиях, поступил в Петербургский университет, затем перевелся в московский, но курса не окончил: умер его отец, семья осталась без средств. Успенский начал заниматься литературным трудом еще в студенческие годы. В 1862 году в журнале
«Зритель» был напечатан первый его рассказ «Старьевщик», в следующие годы появляются еще несколько рассказов. В 1866 году начинают печататься очерки «Нравы Растеряевой улицы». Время было трудное. 4 апреля Дмитрий Каракозов совершил покушение на императора Александра II. В следующие дни Петербург превратился в настоящий военный лагерь, всюду появились дополнительные наряды солдат и полицейских. Были закрыты журналы «Современник» и «Русское слово», печатать
произведения обличительного характера стало очень сложно. Успенский переделывает уже написанные главы «Растеря-евой улицы». Не печатаются повести, нет денег. Об этом времени Глеб Иванович напишет: «Июнь, июль, август и сентябрь я жил в долг в старой квартире, где по знакомству ждали за мной деньги, за что со своей стороны я должен был обязаться уплатить более, нежели следует: в четыре месяца я задолжал 250 рублей...» Братья Курочкины пытались издавать альманах «Невский сборник», но он так и не увидел свет. Пригласили Успенского участвовать в сборнике «Луч», вышел один номер, второй уже не получил разрешения. «В течение этого времени, писал Успенский, — крайняя нужда заставила якшаться бог знает с кем. Писал я и „Модном магазине", в „Новом русском базаре", в „Северном сиянии", в „Комиссионере", в „Народном чтении"». Успенский обратился с прошением о материальной помощи со стороны Литературного фонда. Его просьбу поддержал Н.А. Некрасов, но помощи Успенский не получил. Тогда он принял решение получить место преподавателя истории или русского языка, однако для этого нужно было при Петербургском университете сдать экзамен на звание учителя. «Я держал экзамен два раза, ^ рассказывал он, — и оба раза от меня требовались профессорские суждения: строгость усилилась до высшей степени после 4 апр(еля. — Авт.). Думают, что литераторы будут развращать учеников, и не пускают в учителя». В это время он переехал из дома на Большой Мещанской улице в маленькую комнату на Литейный проспект, в дом, где жил 11. А. Некрасов и находилась редакция «Современника». Наконец, Успенский сдал экзамен и летом 1867 года уехал в село 1'лшфань Тульской губернии.
В 1868 году Успенский возвратился в Петербург. В октябре ;>того года он снова поселился в доме №4 на Большой Мещанской улице, сначала в квартире по тогдашней нумерации №21, потом №17. В это время произошло знакомство Успенского с 11иколаем Константиновичем Михайловским, сотрудником,
77
а впоследствии редактором «Отечественных записок», публицистом, критиком, автором социологических статей.
В своих воспоминаниях Михайловский пишет о жизни Успенского в этом доме: «...Он был тогда холост и жил вполне необыкновенно. Квартира его состояла из одной комнаты и кухни. В кухне, которая, разумеется, никогда не исполняла своего специального назначения, он устроил себе спальню, а комната изображала собою кабинет, салон, приемную и все прочее. Прислуги не было. Разная хозяйственная утварь если и была, то в весьма незначительном количестве. Зато была половая щетка, и, когда нужен был самовар или что-нибудь в этом роде, Глеб Иванович стучал щеткою в потолок. Это был условный знак, по которому из квартиры Курочкина являлась кухарка, хорошо известная многим писателям, ворчливая, но добродушная, иконописного вида старуха, Аксинья Васильевна. Кухня-спальня отоплялась плитой, а в салоне было какое-то особенное отопление без топки внутри комнаты и требовавшее аккуратного открывания и закрывания душников или заслонок. А так как хозяин не отличался аккуратностью, то в салоне было очень сыро и скверно. Это не мешало хозяину блистать заразительным весельем и неподражаемым мастерством рассказов».
В «Отечественных записках» печатается в это время рассказ «Будка», герой которого будочник Мымрецов олицетворяет деятельность власти в полицейском государстве, выражая ее ставшей знаменитой формулой: «Тащить и не пущать». Прожил Успенский в этом доме на сей раз до апреля 1869 года.
По воспоминаниям Михайловского, над жилищем Успенского находилась квартира Николая Степановича Курочкина. Братья Курочкины завоевали известность в литературном мире и своим поэтическим творчеством, и редакционной деятельностью в журналах «Искра», «Сын Отечества», «Отечественные записки». Николай Степанович окончил медико-хирургическую академию, в 1866 году арестован по делу о покушении Каракозова на императора, четыре месяца находился в заключении в Петропавловской крепости, за недостатком
улик был освобожден. Тогда он уже печатал в журналах статьи па научные темы и стихотворные сатиры и пародии. Затем стал постоянным сотрудником «Отечественных записок». Насилий Степанович Курочкин по окончании Первого кадетского корпуса служил в армии, потом перешел в ведомство 11утей сообщения. В начале 1860-х годов Василия Курочкина как члена одного из народнических кружков арестовал, и два месяца он провел в Петропавловской крепости. Стихи начал писать еще в годы обучения в корпусе, известность получил как переводчик Беранже и автор обличительных стихотворений. Занимались Курочкины также издательской деятельностью и книготорговлей. Василий Степанович Курочкин по Адресной книге 1867/68 года снимал квартиру на Невском проспекте, там у него была книжная лавка.
В те же годы в доме братьев Брунст снимали квартиры ! )дуард Капелло, музыкант Императорских театров, лампо-кых дел мастер Битц, австрийский подданный Франц Энгель содержал трактир.
Среди съемщиков в списке 1873 года записан действительный тайный советник де Роберти. Начало этой фамилии и России положил Франсуа де Роберти, эмигрировавший из революционной Франции сначала в Голландию, затем в Россию. Его внук Шарль (Карл) женился на дочери потомка древнего испанского рода де Кастро де ла Серде. Этой линии принес известность внук Шарля Евгений Валентинович де Роберти, философ и социолог. Но в 1873 году ему было около 30 лет, на государственной службе он не состоял и высокого чина иметь не мог, а его братья были военными. Очевидно, речь идет о другой линии де Роберти, принадлежавшей к дворянству Харьковской губернии. В 1854 году в Петербурге на Большой Морской улице жил Ад. Ад. де Роберти. Он был тогда надворным советником и к 1873 году мог продвинуться и чинах. Но больше никаких подробностей о нем найти не удалось.
Больше 30 лет снимал помещение в доме семьи Брунст купец Шмидт. Основанная в 1841 году мастерская находилась,
конечно, в дворовых строениях. Работали в ней 12 рабочих, в 1879 году они производили продукции на 10000 рублей в год. Это были столы с обильной отделкой из бронзы и малахита.
В 1884 году умер Николай Брунст, дом остался во владении Александра Густавовича и Эмилия Густавовича, через два года они его продали коллежскому асессору Александру Николаевичу Бороздину. Вероятно, неслучайно Бороздин купил дом именно в этой части города. Рядом с его фамилией и адресом в 1895 году помещены слова — Мировой съезд. При осуществлении судебной реформы в 1864 году в России были учреждены мировые суды, где разбирались мелкие уголовные дела и тяжбы, склоняя стороны к примирению. Недовольные приговором мирового судьи могли обжаловать его в съезде мировых судей. Мировой съезд состоял из 12 почетных и 26 участковых судей. Это учреждение находилось вначале в доме Е. М. Волконской на углу Графского переулка и набережной Фонтанки (дом №48/1). В 1884-1886 годах архитектор Иероним Китнер построил новое здание на Средней Мещанской улице (Гражданская ул., д. 26), и Бороздин, входивший в состав Мирового съезда, поселился поблизости.
11 декабря 1897 года по купчей крепости дом перешел во владение Казанского собора, которому принадлежал до национализации.
Казанская улица дом 4, в последнее время дом №4 иногда называют первым адресом Анны Ахматовой в Петербурге, ссылаясь на то, что в адресной книге «Весь Петербург» 1891 года ее отец Андрей Антонович Горенко записан по этому адресу. В 1890 году Андрей Антонович перевез свою жену Инну Эразмовну с детьми из Одессы в Петербург. Сама Анна Ахматова, которой было тогда около полутора лет, не могла помнить подробности переезда. Она знала по чьим-то рассказам, что первое время, недолго они прожили недалеко от Казанского собора, потом уехали в Павловск, а затем до 16 лет она жила в Царском Селе. Андрей Антонович в последующих выпусках «Всего Петербурга» также указан живущим в Царском Селе. Очевидно, квартира в этом доме ему требовалась короткое время
В связи со служебными делами, он был тогда чиновником Государственного контроля, затем перешел в Министерство путей сообщения и постоянным пребыванием в Петербурге не был связан. Конечно, дом №4 находится вблизи Казанского собора, но так можно сказать и о других домах, и если не найдется более точных и достоверных сведений, первый адрес Анны Ахматовой в Петербурге вряд ли будет установлен.
Дом остается жилым, однако первые этажи зданий стараются занять различными предприятиями, благодаря которым дом получает известность. Сейчас в доме №4 работает антикварный салон под названием «Монтекристо», специализирующийся на скупке и продаже дорогих часов.
В 1740-х годах здесь был двор Дмитрия Евсеевича Кукина. Он был купцом, но не рядовым, а ратгером — членом городской управы. Его одноэтажный дом, стоявший на углу участка, показан на плане Сент-Илера. Дом принадлежал в 1790-е годы наследникам Кукина, а с начала XIX века — купцу Ивану Кожевникову. По-видимому, при нем дом был надстроен. В 1829 году владелицей дома стала купеческая жена Анна Варламовна Новинская, 30 лет, имевшая сыновей Ивана и Федора, дочерей Анну и Марью, старшей — Анне — было 4 года, младшему — Федору — 6 месяцев. Дом по Большой Мещанской был уже трехэтажным, а флигель по переулку имел 2 этажа. Территория просторного двора использовалась как дровяной склад.
 |
| казанская ул 4 санкт петербург |
Следующая владелица жена чиновника титулярного советника Густава Ефимовича Брунста Елизавета Христофо-ровна в 1857 году завещала дом детям с условием, что они выплатят 2000 рублей основанному реформатским пастором приюту для престарелых и беспомощных мужчин и женщин. При том что дом оценивался в то время в 86 715 рублей, эта сумма для наследников была не обременительной.
По семейному соглашению владельцами дома стали Александр Густавович Брунст, чиновник Комиссии погашения долгов, Николай Густавович Брунст, служивший в Телеграфном управлении, и инженер-подполковник Эмилий Густавович Брунст. Александр и Николай жили в собственном доме. Все их сестры были замужем. Розалия Густавовна была женой купца 2-й гильдии Фридриха Клинкострема, в доме своих родных она занимала восьмикомнатную квартиру, а Клинкострем содержал два чайных магазина на Петербургской стороне. Мужем Аделаиды Густавовны был артист Императорских театров, скрипач Карл Юстус Бланк. Они также жили в этом доме в шестикомнатной квартире. Мужем третьей сестры, Генриетты Густавовны, стал полковник фон Витт.
75Василий Васильевич (Людвигович) фон Витт окончил Главное инженерное училище, его часто называют военным инженером. Но он построил более 20 домов Петербурге, работал в Царском Селе, в Павловске, разных губерниях. В 1858 году был удостоен звания академика архитектуры. Еще при жизни Елизаветы Христофоровны Витт построил четырехэтажный угловой дом и такой же флигель во дворе с гладко оштукатуренным фасадом, скромными наличниками. Только первый этаж, часть которого составляют стены дома купца Кукина, отделан «шубой». За исключением небольших переделок дом почти не изменился с 1850-х годов.
Дом строился как доходный, и кроме самих хозяев в доме было немало жильцов разного положения и состояния.
В 1866 году в небольшой квартире в доме Брунстов жил Глеб Иванович Успенский. Родился он в Туле, где его отец служил секретарем палаты государственных имуществ. Будущий писатель учился в тульской и черниговской гимназиях, поступил в Петербургский университет, затем перевелся в московский, но курса не окончил: умер его отец, семья осталась без средств. Успенский начал заниматься литературным трудом еще в студенческие годы. В 1862 году в журнале
«Зритель» был напечатан первый его рассказ «Старьевщик», в следующие годы появляются еще несколько рассказов. В 1866 году начинают печататься очерки «Нравы Растеряевой улицы». Время было трудное. 4 апреля Дмитрий Каракозов совершил покушение на императора Александра II. В следующие дни Петербург превратился в настоящий военный лагерь, всюду появились дополнительные наряды солдат и полицейских. Были закрыты журналы «Современник» и «Русское слово», печатать
произведения обличительного характера стало очень сложно. Успенский переделывает уже написанные главы «Растеря-евой улицы». Не печатаются повести, нет денег. Об этом времени Глеб Иванович напишет: «Июнь, июль, август и сентябрь я жил в долг в старой квартире, где по знакомству ждали за мной деньги, за что со своей стороны я должен был обязаться уплатить более, нежели следует: в четыре месяца я задолжал 250 рублей...» Братья Курочкины пытались издавать альманах «Невский сборник», но он так и не увидел свет. Пригласили Успенского участвовать в сборнике «Луч», вышел один номер, второй уже не получил разрешения. «В течение этого времени, писал Успенский, — крайняя нужда заставила якшаться бог знает с кем. Писал я и „Модном магазине", в „Новом русском базаре", в „Северном сиянии", в „Комиссионере", в „Народном чтении"». Успенский обратился с прошением о материальной помощи со стороны Литературного фонда. Его просьбу поддержал Н.А. Некрасов, но помощи Успенский не получил. Тогда он принял решение получить место преподавателя истории или русского языка, однако для этого нужно было при Петербургском университете сдать экзамен на звание учителя. «Я держал экзамен два раза, ^ рассказывал он, — и оба раза от меня требовались профессорские суждения: строгость усилилась до высшей степени после 4 апр(еля. — Авт.). Думают, что литераторы будут развращать учеников, и не пускают в учителя». В это время он переехал из дома на Большой Мещанской улице в маленькую комнату на Литейный проспект, в дом, где жил 11. А. Некрасов и находилась редакция «Современника». Наконец, Успенский сдал экзамен и летом 1867 года уехал в село 1'лшфань Тульской губернии.
В 1868 году Успенский возвратился в Петербург. В октябре ;>того года он снова поселился в доме №4 на Большой Мещанской улице, сначала в квартире по тогдашней нумерации №21, потом №17. В это время произошло знакомство Успенского с 11иколаем Константиновичем Михайловским, сотрудником,
77
а впоследствии редактором «Отечественных записок», публицистом, критиком, автором социологических статей.
В своих воспоминаниях Михайловский пишет о жизни Успенского в этом доме: «...Он был тогда холост и жил вполне необыкновенно. Квартира его состояла из одной комнаты и кухни. В кухне, которая, разумеется, никогда не исполняла своего специального назначения, он устроил себе спальню, а комната изображала собою кабинет, салон, приемную и все прочее. Прислуги не было. Разная хозяйственная утварь если и была, то в весьма незначительном количестве. Зато была половая щетка, и, когда нужен был самовар или что-нибудь в этом роде, Глеб Иванович стучал щеткою в потолок. Это был условный знак, по которому из квартиры Курочкина являлась кухарка, хорошо известная многим писателям, ворчливая, но добродушная, иконописного вида старуха, Аксинья Васильевна. Кухня-спальня отоплялась плитой, а в салоне было какое-то особенное отопление без топки внутри комнаты и требовавшее аккуратного открывания и закрывания душников или заслонок. А так как хозяин не отличался аккуратностью, то в салоне было очень сыро и скверно. Это не мешало хозяину блистать заразительным весельем и неподражаемым мастерством рассказов».
В «Отечественных записках» печатается в это время рассказ «Будка», герой которого будочник Мымрецов олицетворяет деятельность власти в полицейском государстве, выражая ее ставшей знаменитой формулой: «Тащить и не пущать». Прожил Успенский в этом доме на сей раз до апреля 1869 года.
По воспоминаниям Михайловского, над жилищем Успенского находилась квартира Николая Степановича Курочкина. Братья Курочкины завоевали известность в литературном мире и своим поэтическим творчеством, и редакционной деятельностью в журналах «Искра», «Сын Отечества», «Отечественные записки». Николай Степанович окончил медико-хирургическую академию, в 1866 году арестован по делу о покушении Каракозова на императора, четыре месяца находился в заключении в Петропавловской крепости, за недостатком
улик был освобожден. Тогда он уже печатал в журналах статьи па научные темы и стихотворные сатиры и пародии. Затем стал постоянным сотрудником «Отечественных записок». Насилий Степанович Курочкин по окончании Первого кадетского корпуса служил в армии, потом перешел в ведомство 11утей сообщения. В начале 1860-х годов Василия Курочкина как члена одного из народнических кружков арестовал, и два месяца он провел в Петропавловской крепости. Стихи начал писать еще в годы обучения в корпусе, известность получил как переводчик Беранже и автор обличительных стихотворений. Занимались Курочкины также издательской деятельностью и книготорговлей. Василий Степанович Курочкин по Адресной книге 1867/68 года снимал квартиру на Невском проспекте, там у него была книжная лавка.
В те же годы в доме братьев Брунст снимали квартиры ! )дуард Капелло, музыкант Императорских театров, лампо-кых дел мастер Битц, австрийский подданный Франц Энгель содержал трактир.
Среди съемщиков в списке 1873 года записан действительный тайный советник де Роберти. Начало этой фамилии и России положил Франсуа де Роберти, эмигрировавший из революционной Франции сначала в Голландию, затем в Россию. Его внук Шарль (Карл) женился на дочери потомка древнего испанского рода де Кастро де ла Серде. Этой линии принес известность внук Шарля Евгений Валентинович де Роберти, философ и социолог. Но в 1873 году ему было около 30 лет, на государственной службе он не состоял и высокого чина иметь не мог, а его братья были военными. Очевидно, речь идет о другой линии де Роберти, принадлежавшей к дворянству Харьковской губернии. В 1854 году в Петербурге на Большой Морской улице жил Ад. Ад. де Роберти. Он был тогда надворным советником и к 1873 году мог продвинуться и чинах. Но больше никаких подробностей о нем найти не удалось.
Больше 30 лет снимал помещение в доме семьи Брунст купец Шмидт. Основанная в 1841 году мастерская находилась,
конечно, в дворовых строениях. Работали в ней 12 рабочих, в 1879 году они производили продукции на 10000 рублей в год. Это были столы с обильной отделкой из бронзы и малахита.
В 1884 году умер Николай Брунст, дом остался во владении Александра Густавовича и Эмилия Густавовича, через два года они его продали коллежскому асессору Александру Николаевичу Бороздину. Вероятно, неслучайно Бороздин купил дом именно в этой части города. Рядом с его фамилией и адресом в 1895 году помещены слова — Мировой съезд. При осуществлении судебной реформы в 1864 году в России были учреждены мировые суды, где разбирались мелкие уголовные дела и тяжбы, склоняя стороны к примирению. Недовольные приговором мирового судьи могли обжаловать его в съезде мировых судей. Мировой съезд состоял из 12 почетных и 26 участковых судей. Это учреждение находилось вначале в доме Е. М. Волконской на углу Графского переулка и набережной Фонтанки (дом №48/1). В 1884-1886 годах архитектор Иероним Китнер построил новое здание на Средней Мещанской улице (Гражданская ул., д. 26), и Бороздин, входивший в состав Мирового съезда, поселился поблизости.
11 декабря 1897 года по купчей крепости дом перешел во владение Казанского собора, которому принадлежал до национализации.
Казанская улица дом 4, в последнее время дом №4 иногда называют первым адресом Анны Ахматовой в Петербурге, ссылаясь на то, что в адресной книге «Весь Петербург» 1891 года ее отец Андрей Антонович Горенко записан по этому адресу. В 1890 году Андрей Антонович перевез свою жену Инну Эразмовну с детьми из Одессы в Петербург. Сама Анна Ахматова, которой было тогда около полутора лет, не могла помнить подробности переезда. Она знала по чьим-то рассказам, что первое время, недолго они прожили недалеко от Казанского собора, потом уехали в Павловск, а затем до 16 лет она жила в Царском Селе. Андрей Антонович в последующих выпусках «Всего Петербурга» также указан живущим в Царском Селе. Очевидно, квартира в этом доме ему требовалась короткое время
В связи со служебными делами, он был тогда чиновником Государственного контроля, затем перешел в Министерство путей сообщения и постоянным пребыванием в Петербурге не был связан. Конечно, дом №4 находится вблизи Казанского собора, но так можно сказать и о других домах, и если не найдется более точных и достоверных сведений, первый адрес Анны Ахматовой в Петербурге вряд ли будет установлен.
Дом остается жилым, однако первые этажи зданий стараются занять различными предприятиями, благодаря которым дом получает известность. Сейчас в доме №4 работает антикварный салон под названием «Монтекристо», специализирующийся на скупке и продаже дорогих часов.
Комментариев нет:
Отправить комментарий